Ю.Латынина― Юлия Латынина, «Код доступа». Смотрите на по YouTube «Эхо Москвы», смотрите на по YouTube «Латынина ТВ».
И 27 января Питер торжественно отпраздновал 75 лет окончания блокады парадом с танками. До этого за несколько лет отмечали начало с концентром в честь начала блокады. Видимо, это такое радостное событие. И я, прежде всего, хочу вам напомнить, что при Сталине день снятия блокады не праздновали. Собственно, и день победы не был праздником. Сталин не пришел принимать парад Победы. Как точно сказал Виктор Суворов, для него это было поражением — то, что произошло, потому что он готовился к завоеванию всего мира, а получил лишь Восточную Европу.
И при Брежневе Дня Победы не праздновали, а вот в рамках нынешнего умонастроения все эти люди — сенаторы клишасы с часами на руках за много миллионов, сенаторы арашуковы, как нам говорят, теперь с мешком трупов за плечами, люди с итальянскими виноградниками, с частными самолетами, — когда они пытаются объяснить всему народу, что они в кольце врагов и на Западе их не любят, они так ненавязчиво пытаются отождествить себя с героями войны, мотопробег байкеров в кожаных заклепках на «харлеях» — со взятием рейхстага.
Ну, и раз блокада у нас — это новости, я понимаю, конечно, что этот разговор обычно должен быть в научных журналах, но раз это у нас политический разговор, давайте поговорим о блокаде.
И для начала я как раз хочу сказать две вещи. Вот та самая, первая — что при Сталине о голоде в Ленинграде не говорили. То есть не то что не праздновалось снятие блокады, а люди с удивлением узнавали от приехавших из Ленинграда, что в нем голод. Более того, при Брежневе абсолютно лояльную «Блокадную книгу» Даниила Гранина запрещали в Ленинграде. Ну, зачем знать публике, как мать положила умершего братика за окно и кусочками его кормила дочку?
Это очень интересный момент, что то, что было для режима постыдным и запретным, сейчас празднуется как великое испытание народа. И вопрос: чем руководствовался Сталин, когда запрещал информацию о том, что происходило в Питере?
Второй момент, который я с самого начала хочу отметить, заключается в том, что голод был не для всех. Не было его, например, для секретаря Ленинградского обкома партии товарища Жданова. Вот летчик Михаил Жигалов, довольно ярко вспоминал, как в то самое время, когда эта мама кормила братиком дочку, для Жданова в Ленинград возили персики. И наши псевдопатриоты, которые считают, что почитание палачей российского народ — это и есть любовь к Родине, они потратили немереное количество сил, чтобы дискредитировать эти и другие подобные воспоминания. У них Жигалов, фронтовой летчик, герой, который умер в 1979 году превращается в либераста, лгуна, очернителя светлой памяти великого Жданова. Они там были, возили грузы под обстрелом в блокадный Ленинград, а он там — сука! — не был, всё наврал.
Поэтому обратимся от Жигалова к дневнику инструктора отдела кадров Ленинградского горкома ВКП(б) Николая Рябковского. Невелика птица — инструктор отдела кадров. Вот этот человек, который всю блокаду очень хорошо питался, в начале марта поехал поправлять здоровье в стационар горкома партии. Он записывает, как он питался. Цитирую: «Питание словно в мирное время в хорошем доме отдыха. Мясное: баранина, ветчина, куры, гуси, колбаса. Рыбное: лещ, салака, корюшка жареная, отварная, заливная. Икра, балык, сыр, пирожки. И так далее. И 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину. Такой отдых в условиях длительной блокады города возможен лишь у большевиков, лишь у советской власти».
А вообще, как-то никто из чекистов, работников горкома и прочих от голода не умер.
Вот когда мы с Марком Солониным беседовали на эту тему только что, когда я готовила эту передачу, он говорит: «Бросьте Юлия Леонидовна, сосредотачиваться на Жданове. Жданов своими персиками города не объел. У него были другие недостатки».
Я скажу, что на самом деле ждановские персики очень важны и вот почему. Есть такое место: Гуадалканал на Соломоновых островах. Там в 42-м году во время битвы на истощение американцы, высадившиеся на пятачке, находились в чудовищных условиях. Болели малярией, жрали остатки риса со вшами, теряли по 20 килограмм веса. И генерал-майор американский Александр Вандегрифт, который руководил высадкой, ел рис с червями вместе со всеми. Вот ему точно не забрасывали с Калифорнии персиков.
И когда я Марку привела этот пример, он говорит: «Ну, слушай, чего ты пиндосов приводишь в пример? Давай уж приводи сразу фашистов. Привожу в пример фашистов. Воспоминания Вильгельма Адама, адъютанта Паулюса, того самого Паулюса, который был окружен в Сталинграде. Воспоминания о первом дне котла: «Ординарцы приготовили скудный завтрак. Он был на один ломтик больше, чем обычно из-за буханок, которые я привез из Морозовска. Я сидел за столом с генералом Паулюсом. Перед каждым из нас стояла чашка с черным кофе. Медленно мы прожевали три ломтика хлеба, полагавшиеся нам». Вот так питались проклятые нацистские генералы.
А вот воспоминания Николая Никулина, члена-корреспондента Российской академии художеств, который как раз воевал в это время на Ленинградском фронте. 311-я дивизия. Никулин случайно видит в палатке командира дивизии. «Я увидел, — пишет Никулин, — при свете коптилки пьяного генерала, распаренного в расстегнутой гимнастерке. На столе стояла бутыль с водкой, лежала всякая снедь: сало, колбасы, консервы. Рядом высились кучи пряников, баранок, банки с медом — подарок из Татарии доблестным и героическим советским воинам, сражающимся на фронте. У стола сидела полуголая и тоже пьяная баба».
Вообще, есть отчеты разведывательных органов о допросах немецких военнопленных, где с удивлением отмечается, что, со слов пленных, немецкие офицеры едят вместе с солдатами, получают один паек.
Это не частности. Это не вопрос о том, что Жданов своими персиками объел Питер. Это вопрос об устройстве сталинского государства. Потому что вот эти сытые, довольные люди, которые кушали икру, персики и балык, — это они принимали решение, как питаются остальные. Если бы они питались так же, они принимали другие решения. Но только для них в город по воздуху было завезено 366 тонн копченостей, 257 тысяч банок консервов, 52 тонны шоколада (но, правда, шоколад мог, действительно, завозиться и на фронт), 18 тонн сливочного масла, 9 тонн того самого сыра, который видел инструктор Рябковский у себя на столе. Я беру цифры из статьи Марка Солонина, о которой позже.
И самое главное — эти частности имели отношение к тому, как была устроена Красная Армия. Потому что когда я впервые, еще в детстве начала читать воспоминания об Отечественной войне, я всегда удивлялась всем этим рассказам о том, как была потеряна генералами связь с войсками, о том, что генералы в одном месте, войска в другом месте. И я думала: вот, наверное, вот же как изменилась война со времени Александра Македонского, когда военачальник скачет перед войсками на коне. Действительно, артиллерия, танки. Другое время, другая эпоха, другая война.
А потом, когда я начала читать книжки о том, что происходило у американцев, у англичан, у немцев, я с удивлением увидела, что да, эти генералы, они по-прежнему если не скакали на коне, но вот только что упоминавшийся Вандегрифт, конечно, высаживался со своими войсками. А вот у Сталина еще до начала войны была создана командная инфраструктура, которая позволяла верхушке посылать людей в мясорубку, не идя туда самому. И, конечно, важной частью этой инфраструктуры была вот эта иерархия по питанию.
Но вернемся к нашему главному вопросу о том, почему сталинская пропаганда ничего не говорила о блокаде, потому что тема голода была строжайше запрещена. И ответим на два вопроса. Первый: почему в Ленинграде случился голод? И второй: собирались ли немцы брать Ленинград?
Начнем мы со статьи Марка Солонина «Две блокады» из сборника «Нет блага на войне». Ее можно прочесть на сайте историка Марка Солонина solonin.org. Это старая статья 10-го года. Лучшая статься это «Блокада Ленинграда», которая была опубликована в «Военно-промышленном курьере» №6 от 2015 года.
В статье «Две блокады» сказано следующее. В 1948 году случилась блокада города Берлина с населением 2 миллиона человек. американцы организовали доставку грузов по воздуху. Они начали с тысячи тонн в день. В пике они привозили 13 тысяч тонн в день.
И я здесь должна отвлечься на минуту. Если вы когда-нибудь будете в Берлине, то одна из вещей, которая производит, конечно, потрясающее впечатления — это аэропорт Темпельхоф посреди города, который был построен Гитлером для будущего Тысячелетнего рейха. Причем на самом деле для Тысячелетнего рейха собирались построить аж 4 аэропорта, а это была такая времяночка, такая гранитная пирамида, которую построил НРЗБ с периметром 1 и 2 километра, которая до самого своего закрытия была крупнейшим пассажирским терминалом в мире, отдельным терминалом, подчеркиваю, не совокупностью терминалов. Над главным входом сидел гигантский пятиметровый орел, голову которого потом американцы спилили и увезли к себе (сейчас вернули).
И вот как раз этот аэропорт стал спасением Берлина. Самолеты садились там каждые две минуты. В результате погибло 72 летчика. Памятник этим летчикам стоит сейчас перед аэропортом. Это такой обломанный кусок радуги, поднимающийся в небо.
И был город Ленинград, разговоры о блокаде которого надо начать с карты. Потому что если вы посмотрите на этот город на карте, то первый вопрос, который вы зададите, «А как же его можно блокировать?» Потому что, действительно, на юге и юго-западе этот город соединен сушей со всей остальной Россией. Вверху у него Финляндия. Слева — Балтийское море, справа — Ладога. Все-таки морской порт.
Вот, собственно, перешеек между Балтийским морем и Ладогой и был перерезан 29 августа, когда немцы взяли железнодорожную станцию Мга, 8 сентября они заняли Шлиссельбург, отрезав тем самым Ленинград от большой земли с юга. Однако справа и слева от Ленинграда — вода. Слева — то самое Балтийское море, которое есть «окно в Европу». Вы будете смеяться — на нем господствовал Балтфлот. В принципе, через Балтийское море можно было везти продовольствие в город через нейтральную Швецию. В конце концов, в гораздо более неудобных условиях везли по ленд-лизу, в том числе, и продовольствие в Россию.
Но, конечно, разумеется, в таких сложных схемах не было надобности, потому что справа от Питера находится Ладожское озеро. 60 километров берега были свободны от немцев. На другом берегу была Россия. Расстояние или 30 или 100 километров пути по воде в зависимости от того, откуда плыть, это расстояние даже тихоходная баржа проходит ночью, чтобы не попасть под авианалет. В этом смысле блокированная железная дорога и отсутствие других видов транспорта — это не одно и то же. Потому что, в общем, человечество-то, в течение 140 тысяч лет существования не всегда имело железные дороги, оно не всегда по ним снабжалось. Оно чаще всего как раз снабжалась по воде.
Вся Римская империя снабжалась по воде. Римский военачальник вообще бы не понял проблемы. «Как? — сказал бы, — Вот мы по Дунаю, по Рейну, по Средиземному морю всё возим. Вот у вас Ладожское озеро». Вы скажете: «Вот дает Латынина! Во времена Рима не было артиллерии, не было кораблей, не было авиации противника». Поэтому давайте разберем конкретно.
Первое: артиллерия. Ладога — это самое больше пресноводное озеро в Европе. Площадь его 18 тысяч квадратных километров. Поэтому сделать так, чтобы полевая артиллерия противника тебя не достала, это не большая проблема. А садить по таким площадям из дальнобойной артиллерии — это стрелять в небо.
Второе: немецкий флот по понятным причинам на озере отсутствовал, равно как и подлодки, которые охотились на арктические конвои.
Остается третье: авиация. И, конечно, в сентябре-октябре, когда световой день уже невелик, шансы самолета попасть в баржу, которая идет предпочтительно ночью, были не очень высоки.
Есть список кораблей, которые погибли за эту первую навигацию на Ладоге. 5 сентября 41-го года погибла канонерская лодка НРЗБ от авиабомбы. 17 сентября сел на грунт тральщик. Тоже от бомбы. 4 ноября — сторожевой корабль. Самая главная потеря, которая превысила всё — 17 сентября баржа № 752 беспроектной постройки, то есть, грубо говоря, плавающее корыто, на котором не было ничего, начиная с мотора и кончая водоотливными насосами.
И вот 17 сентября решили эвакуировать 1200 курсантов военно-морских, то есть это будущие специалисты, которые на вес золота. Вместе с ними ехал начальник аварийно-спасательного управления всего Военно-морского флота контр-адмирал Кузнецов. Вот именно этот человек посадил этих курсантов на ́то корыто. Начался в шторм. Баржа не самоходная. Буксир отцепился и ушел. Деревяшка стала разваливаться. Командир приказал вычерпывать воду бескозырками. Баржа утонула. Из 1200 человек спаслись 240. Эта самая крупная потеря, перебившая все остальные, обошлась без участия немецко-фашистской авиации.
Всего общее количество погибшего от всего, включая шторма: 7 пароходов и 47 барж за эту навигацию. Но гораздо проще называть такие цифры, что за 58 дней навигации было доставлено в Питер 59 тысяч тонн грузов, а потеряно 2,8 тысяч тонн, то есть 4,8% и это не только от бомбежек — потеряно вообще. В этом смысле снабжение Питера по Ладожскому озеру было на порядок более простым проектом, чем, например, уже упоминавшиеся поставки по ленд-лизу конвоями через Атлантику. Потому что там были подлодки, которых на Ладожском озере не было, там были недели пути, во время которых самолеты-разведчики находили конвой. А здесь… ну, не римские условия снабжения, но хорошие.
И Сталин не считал, что в Питере есть блокада, потому что — вот я цитирую документ от 4 октября 41-го года: «Вывезти на восток из Ленинграда станки, пресса через Ладожское озеро на Волховстрой». Видимо, если 4 октября можно было вывозить из Ленинграда станки, не составляло никакого труда обратно завезти хлеб.
Другой пример: во вторую навигацию в 42-м году по Ладоге перевезли 1,1 миллион тонн грузов. И если говорить о потерях, еще одна красноречивая
цифра. После того, как 22 января 42-го года по льду началась эвакуация гражданского населения, от налетов авиации погибло — 6 (шесть) человек из эвакуированных. В это же время непосредственно в ходе эвакуации от голода умерли 2 тысячи 394 человека. Чтобы слушатели представляли себе вероятность погибнуть от вражеской бомбы и погибнуть от голода.
Сколько нужно было городу? Вот Марк Солонин считает норму 800 граммов в день, от которой никто бы не умер с голода. И 2,5 миллиона жителей, это получается 1,5 тысячи тонн в день — 5–6 скромных барж в сутки. Как я только что сказала, Мга была взята 28 августа, Шлиссельбург — 8 сентября. Лед на Ладоге встал 7 ноября. 2 месяца было на то, чтобы завезти в город продовольствие по достаточно, скажем так, сильно льготному для войны пути. Это были условия снабжения, о которых на других театрах военных действий можно было только мечтать.
Чем завозить? На начало войны в Северо-западном речном пароходстве было 323 буксира и 960 несамоходных судов общим водоизмещением 420 тысяч тонн. Опять же цитирую Марка Солонина: треть процента от этого числа в сутки обеспечивало снабжение Ленинграда. Как НРЗБ снабжение? Никак.
Цитирую комиссара Управления тыла фронта Николая Жмакина, который 22 октября проверял работу Осиновецкого порта и жаловался: «Вот баржа пришла 17-го, а разгружена 21-го. Оборачиваемость барж вместо 4 суток — 6–12». Обратите внимание на дату рапорта: 22 октября. 8 сентября взяли немцы Шлиссельбург. 44 дня прошло. За это время можно завезти всё что угодно по воде. Вместе этого всё что угодно куда-то делось, а баржа идее туда-сюда 12 суток.
Так или иначе, в среднем в первую блокадную осень по Ладоге, пока не встал лед, доставляли 700 тонн во время судоходства в день. Сначала — 300, потом — чуть побольше. Но даже если поделить эти цифры на количество ртов, получилось не по 125 блокадных грамм, а по 400 грамм. Чисто арифметически получается, что размер воровства не поддавался описанию.
Я пока сейчас ничего не говорю. Я просто ставлю вопрос вслед за Солониным: Как получилось, что флот в начале войны 420 тысяч тонн не смог перевезти 1,5 тысячи тонн в день на максимум 100 километров? И, собственно, как получилось, что те 700 тонн, которые он перевозил и которые давали 400 грамм полноценного хлеба в день, вдруг превратились в 125 грамм, из которых больше половины был несъедобный НРЗБ.
Второе, к чему я хочу обратиться, это книга Суворова «Беру свои слова обратно». Глава, посвященная подвигам Жукова в Ленинграде. Жуков в своих мемуарах рассказывает, как он явился в Питер не то 9-го, не то 10 сентября и спас его от занятия гитлеровцами. И Суворов показывает, что Жуков, мягко говоря, говорит неправду, что он явился в город не 9 сентября.
Но важно, что говорит Суворов — что Ленинград был суперзащищенным городом еще с царских времен. И к моменту начала блокады залив был весь нашпигован мирами. Тралить их было невозможно, потому что всё простреливалось из фортов береговых батарей из Кронштадта. Там стояла самая мощная в мире группа береговой артиллерии.
Плюс весь Балтийский флот в заливе. Улицы города были пересечены окопами, рвами, щелями, опутаны колючей проволокой, надолбами и рогатками. В самом городе было более 4 тысяч огневых точек. В домах проделано 17 тысяч амбразур, построено 25 километров баррикад.
То есть обращаю внимание, что город стал бы для гитлеровцев ловушкой. Бои за город, укрепленный таким образом — это был бы даже не Сталинград, это были бы бои даже не за каждый дом…
Ну, вот представьте себе, как переплывать Неву, если на ней разведены мосты. И напомню, что у Невы гранитные набережные, то есть на песочек не высадишься. И напомню, что у Мойки и Фонтанки тоже гранитные набережные. Опять же ситуация: мост на Фонтанке взорван, а вам нужно переправиться через эту речку под обстрелом из тех же самых пулеметных точек.
Немцы это прекрасно понимали. После некоторых колебаний они отказались от желания брать Ленинград штурмом. Вот выписки из журнала боевых действий группы армии «Север», которые переведены в России, они легко доступны — с конца августа по начало ноября 41-го года. Как раз они касаются планов нацистов в отношении Ленинграда.
20 сентября начальник генштаба пишет: «Относительно города Ленинграда остается тот же принцип: «Мы не заходим в город и не можем кормить город». 12 октября фюрер решил, что капитуляция Ленинграда, даже если таковая будет предложена противником, не будет принята». Причина тоже объясняется в этих записях: бои в Киеве. Продолжает запись, цитирую: «Моральные основания такой меры ясны всему миру. В Киеве взрывы бомб с часовым механизмом представляли огромную опасность для войск. В Ленинграде следует считаться с этим в гораздо большем масштабе. То, что Ленинград заминирован и будет обороняться до последнего человека, русское радио сообщило само. Ни один немецкий солдат не должен входить в город. Того, кто хочет покинуть город через нашу, — пишет нацист, — линию фронта, следует отгонять огнем». Цитата закончена.
То есть решение не брать город было принято еще, судя по всему, до появления Жукова в городе Ленинграде. 13 сентября танковая группа 4-я была отозвана из-под Ленинграда. То есть Ленинград был просто блокирован. И цитирую тот же немецкий журнал от 25 сентября: «Чтобы вынудить город к сдаче остаются только авиационная бомбардировка и измор». Более того, 12 октября, фюрер решил, что капитуляция не может быть принята.
Это очень важный момент, потому что Суворов показывает четко, что к приезду Жукова разведка докладывает, что под Ленинградом нет танков, противник не идет в наступление. И что делает Жуков? Очень просто: он объявляет сообщение разведки провокационным. Он призывает разбираться с теми, кто такие сообщения отправляет. И начинает Сталину врать и рассказывать о своих грандиозных победах. Рассказывает, как он 14 сентября отбил наступление, которое противник 3–4 дивизиями, введя в бой 2 танковых… То есть еще раз: немцы в журнале пишут, что чтобы вынудить город к сдаче остается только бомбардировка и измор, а Жуков в это время рассказывает, как отбивает танковые атаки. Перерыв на новости
Ю.Латынина― Опять Юлия Латынина. Я говорила о том, что для того, чтобы создать видимость героической борьбы, Жуков дезинформировал ставку, причем дезинформация эта во время войны была очень опасной. Потому что если 4-я танковая армия, с которой якобы Жуков героически сражается под Ленинградом, значит, не надо опасаться того, что она будет под Москвой. Это классическая тактика: чтобы создать видимость кипучих побед, рапортуют об отражении несуществующих атак противников, который на самом деле не пытается занять город штурмом.
И почему это так важно для нашего анализа? Потому что если немцы не собираются город брать штурмом, значит, они именно что собираются его блокировать. А если они собираются его блокировать, что надо делать? Ответ я цитирую тоже Суворова: «Надо в обороне оставить минимум войск, а всё остальное бросить на штурм станции Мга, той самой, где перерезана та самая железнодорожная магистраль, которая связывает Ленинград со страной любой ценой отбить станцию, пока вражеская оборона не затвердела». Вот это тот случай, когда ей нужен полководческий талант и тот случай, когда, действительно, можно за ценой не стоять.
В этом смысле печально известный вопрос «Дождя» «Не следовало бы сдать Ленинград немцам?» не имел значения. Немцы не собирались брать город и кормить его. Они хотели, чтобы он сам вымер.
И тут мы возвращаемся к нашему первому вопросу: как получилось, что имея в начале войны флот в 420 тысяч тон водоизмещения, нельзя было поставить в город по внутреннему водному пространству, слишком большому, чтобы по нему била артиллерия, но изолированному, в котором не было вражеского флота, 1,5 тысячи тон в день?
Единственный разумный ответ — это то, что Ленинград был подготовлен Сталиным как гигантская ловушка, в которой немцы положили бы кучу своих солдат, а потом остались бы с городом, который надо кормить. Отсюда те самые 4 тысячи огневых точек в городе. Это ситуация со стратегической точки зрения, видимо, показалась Сталину выигрышной, а немцы в эту ловушку не полезли.
Нам часто цитируют директиву Гитлера №1601 от 22 сентября 41-го года, ту самую, в которой говорится: «Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли». И часто ее не цитируют дальше, поэтому я продолжу цитату: «Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела их артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если будут просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и продовольственным снабжением не могут и не должны нами решаться».
То есть фраза «Стереть город с лица земли» в данном случае означает не как вот Чингисхан зашел в город и стер с лица земли. Она означает, что Сталин приготовил немцам ловушку: город, в котором они будут сражаться за каждый квартал после взорванных мостов на Фонтанке и Мойке. А немцы сказали: «В город не заходим. Капитуляцию не принимаем. Людей этих не кормим».
Вернемся теперь к тому, что писал Солонин о Ладожском озере. Как я уже сказала, человечество, по крайней мере, последние 50 тысяч лет, до появления железных дорог использовало воду как главный вид транспорта. В свое время, 50 тысяч лет назад человечество по этой воде доплыло до Австралии. И надо думать, оно использовало при этом менее совершенные суда, чем те самые суда Северо-западного речного пароходства, треть процента тоннажа которого полностью обеспечивало снабжение.
Вот когда 9 лет назад эту цифру 420 тысяч тонн процитировал Солонин, «портянки» вознегодовали и стали объяснять, что это совершенно невозможно, почему по Ладоге ничего нельзя было возить. Выдвигались утверждения одно другого удивительней. И даже оказалось, что Ладожское озеро — это такой уникальный водоем, по которому нельзя плавать. Вот даже по Ледовитому океану плавают, по «ревущим сороковым», а вот по Ладоге нельзя.
Пишут совершенно уникально, потому что, начиная от летописи, где рассказывается, как викинги плавали по Ладоге — потому что, собственно, по рекам и озерам они и плавали, — и кончая просто вот можно забит в интернете: «Ладога, аренда лодок». Но в обоснование наши псевдопатриоты вспомнили, что в петровское время вдоль южного берега озера был прокопан канал.
Это феерическое замечание не стоило бы опровержения, если бы я не знала, что на мой спич посыплются опровержения именно такого рода, поэтому я скажу, что при Петре, когда дорог в России еще не было и когда выяснилось, что в Питер не приплывешь по воде, потому что из Волги до Ладожского озера ничего не плавает, а есть бесконечное количество болот и речушек, то там был прокопан… Я его видела, грубо говоря, вернее видела его остатки, потому что однажды меня возили в верховья Волги на вертолете и как раз показали удивительные такие… маленькие, как червячки, и говорят: Вот это остатки канала, который был выкопан Петром, чтобы снабжать по воде город Санкт-Петербург. И это не канал, это канава. Это и сейчас полканавы, а тогда это была реально канава. По ней плыло корыто осадкой 60 сантиметров и тащило его лошадь.
Действительно, для плавания корыта на конской тяге Ладога не приспособлена, поэтому канаву пришлось провести вдоль южного берега. Всё остальное плавает по ней вполне прилично.
Тем не менее, Солонин был неправ в своей первой статье, потому что он, когда говорил о 420 тысячах тон, он забыл о Ладожской военной флотилии и тресте «Ленрыба». Согласитесь, что Ладожская военная флотилия точно плавала по Ладоге, она даже так называлась. А поэтому можно рекомендовать еще один текст, это текст иерея Николая Савченко «Власть и снабжение блокадного Ленинграда», который как раз подробно разбирает эти суда, в частности, говорит о том, что там было 5 однотипных кораблей из грунтоотвозных барж, общее водоизмещение — 1140 тон практически покрывает потребности Ленинграда.
Кроме того было, конечно, значительное количество всяких рыболовецких мотоботов и шхун. Это к вопросу о Ладожском озере, по которому невозможно плавать. Вот если существовал трест «Ленрыба» и мотоботы «Дельфин», «Коммунист» и «Комсомолец» плавали по Ладоге, вероятно, они как-то справлялись. У них было небольшой водоизмещение: 25, 38 тонн, вот «Навигатор» — 23 тонны. Да, это небольшие суда, но они просто не ходили.
И то же самое происходило, когда Ладога встала. Продовольствие продолжали не завозить. Вот еще одна статья: Александров. «Власть и город». В ней приведены совершенно страшные цифры и цитаты начальника «Дороги жизни» Нефедова, который ровно в самые страшные дни голодомора записывает: «10 декабря 41-го года. Бензин — острая проблема. 11 декабря. Сплошной подвох с бензином. 2 декабря. Лимитирует горючее. 1 января. Парк стоит». То есть в один вечер 15 декабря 41-го года на трассе Ленинград — Ладожское озеро 120 машин стояли из-за отсутствия горючего. И обратите внимание, что Нефедов не пишет, что машины бомбят и дорога прервана. Просто он пишет, что нет бензина.
И еще один пример: ноябрь, декабрь 41-го года. В сутки в среднем через Ладогу перевозят 361 тонну грузов. Напомню, что она уже замерзла. Были страшные морозы. А 31 марта через ту же Ладогу перевозят в этот день 6 тысяч 423 тонны. Чем перевозят? Опять же к началу войны в войсках Ленинградского военного округа было 20 с половиной тысяч грузовиков и 4 с лишним тысячи тракторов. Плюс Прибалтийский военный округ. А грузовики как раз не терялись в отличие от танков в начале войны. На них очень хорошо бежали. Падеж грузовиков был очень небольшой. Вот приехали плюс грузовики из Прибалтийского военного округа.
Плюс военные предприятия, плюс мобилизация. Речь идет о тысячах, десятках тысяч машин. Вопрос правильный Марка Солонина: Где были эти машины и какая другая задача, кроме доставки продовольствия была приоритетной?
Итак, мы имеем три факта. Первое: в СССР всё было централизовано. И вот в сентябре, октябре, когда продовольствие можно было беспрепятственно завозить по ночам водой, Сталин лично распорядился о вывозе через ту же самую воду оборудования из Питера, но не распоряжался о завозе продовольствия и не распоряжался, обратим внимание, о вывозе людей. Те баржи, которые приходили, разгружались 3–4 дня, в декабре по ледовой дороге завозилось минимальное количество продовольствия. Вопрос: почему это происходило?
Есть несколько взаимодополняющих ответов. Один ответ заключается в том, что, к сожалению, это такая беспощадная демонстрация, чем опасна плановая экономика и централизация. Если бы в Советском Союзе просто была частная собственность, блокады в таком виде просто бы не было. Как я уже сказала, в город надо было завозить 1,5 тысячи тонн в день.
Я вот просто проделала эксперимент: открыла сайты и набрала: «Ладога. Прокат гребных и моторных лодок». Обнаружились там, на берегу озера десятки отелей, которые предлагали лодки грузоподъемностью 375 килограмм, 430 килограмм. Понятно, грузоподъемность частной лодки 200–500 килограмм, частного катера — 1,5–10 тонн. Но представьте себе, что этому катеру надо пройти 30 километров. И представьте себе, сколько просто частными лодками, вот просто «шаландами, полными кефали», баркасами, прогулочными судами можно было бы привезти продовольствия и вывезти обратно людей.
Еще раз повторяю, что частная лодка одна не решит проблему снабжения города, в котором 2,5 миллиона человек. Но если речь идет о рыболовецких баркасах, а эти баркасов сотни и тысячи и люди, которые занимаются перевозкой зарабатывают на этом, потому что туда завозят продовольствие по суперцене, а обратно вывозят людей, это сильно смягчает проблему.
Вот есть хороший пример осады, которая происходила в более сложных условиях. Наполеоновские войска, которые осаждали Кадис в 1810–1812 году. Там берег был не 60 километров. Там был узкий залив. Он простреливался практически весь артиллерией, которая тогда стреляла только на 3 мили. Там было не озеро, а море. Там стоял блокирующий французский флот. Тем не менее туда постоянно просачивались контрабандисты. А тут даже флота не было и было 60 километров берега.
Еще раз: конечно, это не самый приятный повод демонстрировать преимущество рыночной экономики, но еще раз: если бы не было централизованной системы снабжения в такой уникальной ситуации, наличие внутреннего водного пространства, которое не простреливается насквозь и не контролируется противником, — через него бы просто хлынул поток желающих доставить зерно и вывезти людей.
А второй ответ заключается в том, что в этом централизованном обществе Ленинград не снабжался не только потому, что он был блокирован немцами, но и потому, что Сталин не посчитал его нужным снабжать. Как я уже сказала, 4 октября он распоряжается вывезти из города оборудование, но не распоряжается вывозить людей и завозить продовольствие. Отсюда — баржи, которые разгружались по 4 дня, отсюда нет бензина на ледовые дороги.
Сталин с первого месяца блокады полагал, что Ленинград — это гигантская ловушка. Вот он все равно падет — пусть гитлеровцы кормят его без грамма хлеба. Именно поэтому продовольствие не ввозилось в город перед осадой, а вывозилось из него в полном соответствии с директивой Сталина «Ни килограмма хлеба, ни литра горючего». Это несекретная директива. Это Сталин произнес по радио 3 июля 41-го года. И странно думать, что по всей России она происходила, а в отношении Ленинграда ею не руководствовались.
Это правда, что у нас не рассекречены документы, но вполне достаточно тех, которые есть. Поэтому я не буду, например, ссылаться здесь на воспоминания академика Лихачева, который лично пережил блокаду и который как раз писал, что вывозилось продовольствие из города и что его готовили к сдаче. Буду ссылаться опять же на Солонина и на докладную записку начальника Ленинградского управления госрезерва некоего Горчакова от 5 января 1942 года.
И Горчаков сообщает, что накануне войны и складах и базах хранилось 146 тысяч тонн хлебофуража на 30 миллионов рублей, что одно позволяет обеспечить город приблизительно на 3 месяца. Плюс хранились еще 37 тысяч тон сахара на 43 миллиона рублей, плюс консервы на 195 миллионов рублей. То есть это, в общем, 4–5, даже, может быть, 6 месяцев кормежки. Это начало войны.
А заканчивается эта записка так: «К 26 сентября, — когда кольцо блокады как раз замыкается, — в городе остается из этого хлебофуража, из 146 тысяч тонн всего 36 тысяч тонн». И чтобы не говорили, что всё это сгорело в Бадаевских складах, как это часто говорят (есть такая легенда), — там сгорели 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара, причем даже не весь сахар пропал, он смерзся в патоку и потом часть его использовали.
Еще один документ. Главное управление сахарной промышленности уже в середине сентября — то есть блокада уже началась — продолжает слать Ленинградскому сахаросбыту требование отгрузить сахар в Вологду. Документ в самом что ни на есть советском тексте приводится — тексте господина Павлова «Ленинград в блокаде». Москва. Воениздат. Аж 1958-й год. Он приводится в качестве автора, дескать, какой бардак творился, а люди не знали, что город уже взят.
Естественный вопрос Марка Солонина: Скажите, а сколько перед этим было вывезено? Вот другие нам документы приводите.
Собственно, именно поэтому те самые 420 тысяч тонн баржи ушли не пустыми. И, конечно, большая часть этих барж оборудование вывозило. Но опять же вопрос к архивам: Расскажите, пожалуйста, что вывезли эти баржи, когда они ушли на восток? Как огромный флот, пригодный для перевозки продовольствия скукожился до 29 пригодных для плавания по Ладоге барж? Вот сам факт вывода этих судов является, конечно, таким же значимым фактом, как и вывоз продовольствия.
Но проблема в том, что даже тех судов, которые остались опять же с лихвой хватило для создания запасов. Еще раз напоминаю, немцы перерезали дороги, взяли станцию Мга 28 августа. Ладога замерзал 7 ноября. 2 с лишним месяца — можно вывести из города что угодно и ввести что угодно. Такой задачи не стояло. Стояла другая задача: пусть немцы возьмут Ленинград и там завязнут. И Жуков своими рапортами о танковых атаках, которые он бесстрашно отражал, конечно, создал у Сталина впечатление, вероятно, что ловушка сработала, что немцы хотят взять Ленинград.
Когда даже, несмотря не дезинформацию Жукова стало ясно, что гитлеровцы не хотят его брать — вспомним ту самую директиву Гитлера «стереть город с лица земли, но внутрь не заходить», — снабжение как раз начало налаживаться по той же самой Ладоге. Вдруг она опять стала судоходно. И вот в 42-м году ничего не изменилось: всё та же блокада, всё те же немцы — поток грузов: 3 тысячи 372 тонны в день. В городе стал паек общего уровня по стране. Плюс завезли 290 тысяч войск.
Ю.Латынина: Сталин не считал, что в Питере есть блокада
Когда было принято решение об эвакуации населения? 22 января. Вывезли после этого по ледовой дороге 554 тысячи человек. До этого ножками прямо по льду ушло 46 тысяч. Почему так поздно было принято решение о эвакуации населения? Потому что Сталин считал, вероятно, оно попадет в плен к немцам, они будут вынуждены их кормить, это их замедлит.
Теперь я вам скажу, что очень напоминает, хотя, конечно, не в том масштабе эта осада. Была такая осада города Кале английскими войсками в 1348 году. И там, когда войска осаждали город, в нем стало мало продовольствия, из города выгнали, по-моему, 5 тысяч детей и стариков, чтобы остальные могли сражаться. Англичане просто этих детей и стариков не взяли. И согласно легенде они так и умерли в поле между стенами.
Вот ровно то же самое происходило в Питере. Сталин задумал ловушку, в ходе которой немцы бы сначала с боями овладели городом, а потом выяснилось, что надо там кормить 2,5 миллиона человека, а кормить абсолютно нечем. А немцы сказали: «Да нет, мы не будем».
Вот еще одна немецкая цитата 24 октября: «Во всех посещенных подразделениях задавался вопрос: «Как вести себя, если город Ленинград предложит сдачу? Как вести себя по отношению к потоку беженцев?» Войска полностью сознают, что мы не можем обеспечить питанием миллионы людей, окруженных в Ленинграде. По этой причине немецкий солдат должен предотвращать подобные прорывы, в том числе, с применением оружия».
Еще раз: с точки зрения здравого смысла блокады Ленинграда не могло быть. Город находился на берегу водного пространства. У него был единственно очень тяжелый момент, когда 8 ноября немцы заняли Тихвин. Это не давало возможности подвозить грузы по железной дороге к юго-восточному берегу озера. 9 декабря, через месяц немцев из Тихвина выбили. И чудовищное снабжение города, начиная с сентября по март, можно объяснить только тем, что Сталин не собирался город снабжать. Он был уверен, что Питер будет взят, станет ловушкой. Это была такая осада Кале. Сталин хотел, чтобы снабжение этих людей было гирей у немцев, а немцы хотели, чтобы была мертвая гиря у Сталина.
И еще одна вещь, которую важно сказать. Как я только что говорила, с одной стороны были немцы, с востока была Ладога. Напомню, что на севере тоже немцев не было. Там были финские войска. Они стояли на старой границе между СССР и Финляндией и не двигались вперед. Финны не принимали участия в бомбежках Ленинграда, они не наступали. И напомню, что война с финнами, собственно, началась, когда мы были союзниками фашистской Германией, когда был пакт Молотова — Риббентропа о разделе Европы. И СССР прекратил эту зимнюю войну, опасаясь, что ему объявят войну Англия и Франция.
То есть изначально финны не были настроены агрессивно по отношению к Россию. Более того, после гитлеровского вторжения, когда они, естественно, стали вынужденными союзниками Германии, — почему они стали союзниками Германии? 22 июня вторгается Гитлер, а 25 июня СССР начинает войну против финнов. Я тут опять же рекомендую замечательную книгу Марка Солонина, которая так и называется «25 июня», которая подробно описывает ход этой советско-финской войны. Ничего лучшего на эту тему не написано. И задумаемся, что бы произошло если бы Сталин не то что… просто 25-го, уже после вторжения немцев просто не отдал приказа о бомбардировке финских городов. С большой вероятностью можно было бы предположить, практически со стопроцентной, что финны бы просто не вступили в войну. Соответственно, не было бы никакой блокады со стороны Финляндии. Можно было бы спокойно завезти в город продовольствие.
То есть, возвращаясь к тому вопросу, который я задала с самого начала: Почему при Сталине во время войны никто не рассказывало том, как героически голодает Ленинград? Потому что Сталин в отличие от наших нынешних псевдопатриотов хорошо понимал, что это школьный вопрос в условиях тогда, когда это реальная жизнь для всех окружающих, а не просто какая-то красивая картинка, о которой рассказывают спустя много десятилетий — вот этот вопрос «Как можно не снабжать город, имея 60 километров озера, которое не контролируется противником?» — что он слишком страшен, и что единственный ответ — еще раз повторяю — это осада Кале. Это осада, во время которой одна сторона (осажденная) не хочет кормить этих людей, а другая сторона (осаждающая) тоже говорит: «Мы тоже их не будем кормить».
3
